НАЗАД
ГЕНЕРАЛЫ ПЕСЧАНЫХ КАРЬЕРОВ
В последнее время, время тяжелое, сложное и жестокое, очень часто людьми самых разных слоев населения — от вокзальных нищих до министров и парламентариев — произносятся такие слова: «За детьми будущее». И это правда. Ведь в своей жизни взрослые делают очень много ошибочных и неверных шагов, допускают немало промахов, оставляют после себя множество длинных пробелов. На вопрос: «Когда же мы все это исправим?» большинство людей отвечает так: «Мы, наверное, не успеем уже что–то изменить к лучшему. Вся надежда только на детей. За ними будущее.»
И эти слова слышат дети: слышат их младшие и те, кто постарше, слышат их богатые, обеспеченные, счастливые мальчики и девочки; слышат их бедныe, грустные дети–сироты. Казалось бы наше современное общество делает все от него зависящее для того, чтобы все дети росли, крепли и нормально развивались.
Но отношение к детям у людей разное: так ребенка из богатой обеспеченной семьи стараются всячески похвалить, приласкать, возвысить, одарить подарками. Сирот же почему–то в большинстве случаев стараются обругать, осудить, унизить. И это, к сожалению, стало вполне нормальным явлением.
Но стоит серьезно задуматься над тем, откуда же берутся такие дети, разве же они виноваты в том, что остались никому не нужными в этой жизни? Нет, виноваты во всем этом как раз не они, а их родители — люди, которые отказываются от них и оставляют в родильных домах на попечение государства, а сами уходят и со спокойной совестью продолжают жить прежней жизнью. И вот с этого момента начинается жизненный путь оставленного, брошенного на произвол судьбы ребенка — путь беспрерывных скитаний по детским домам, исправительным колониям, распределительным приемникам, связанный со многими бедствиями и лишениями: постоянными недоеданиями, недосыпаниями и частыми избиениями.
Большинство таких детей вынуждено выходить на улицу и добывать себе кусок хлеба различными способами: кто–то тянет тяжелую лямку базарных грузчиков, кто–то промышляет мелким карманным воровством, кто–то берет пo–крупному: обворовывает квартиры и машины; а есть и такие, которые добывают себе на пропитание силой: вымогательством и рэкетирством.
Эти дети не действуют в одиночку. Они, как правило, объединяются в небольшие группы и работают все вместе, а добычу делят поровну.
Страшно бывает людям, когда поздно вечером возвращаясь с работы, им приходится встречать на пути небольшие банды озлобленных на жизнь, грязных и оборванных мальчиков лет 15–18–ти, которые запросто, ни с того, ни с сего могут избить прохожего только для того, чтобы отобрать у него кошелек или сумку с продуктами. И таких случаев очень много. Для жилья эти юные искатели приключений оборудуют себе комнаты в подвалах жилых домов или же в недостроенных зданиях, в которых предаются различным страстям и развлечениям.
Мирным жителям это, естественно, не нравится, и они спешат направить на этих бездомных детей милицию. Тогда снова для них начинается скитание по колониям и исправительным приемникам. Затем проходит время и их опять отпускают на свободу, причем выходят они, как правило, новыми людьми — закоренелыми ворами, садистами и хулиганами. Так и развивается в стране преступность: одни уходят, их сменяют другие, еще более опытные.
А родители, которые когда–то много лет назад оставили этих детей в родильных домах, сидят поздно вечером в мягких креслах перед новенькими японскими телевизорами и смотрят криминальное обозрение. Смотрят и в ужасе ахают: «Боже, что в стране–то творится, преступность среди молодежи какая! Просто ужас! До чего дошли правители–то: министр внутренних дел и генеральный прокурор по заграницам катаются, а в своей стране порядок навести не могут. Уличные пацаны грабят, убивают, насилуют, а им хоть бы что. Но это еще ладно. Но куда же родители–то этих детей смотрят?» И тут женщина, произнося эти слова, замирает от страха. Ведь сама–то она оставила свое дитя в больнице. И вот только теперь осознала весь ужас своего поступка, только сейчас, спустя годы, имея уже других детей, она, вспомнила, что у нее ведь тоже есть где–то сын. Хорошо, если он попал к порядочным людям, но что, если он вырос бандитом и скитается по колониям. Да как же я смею упрекать других родителей, когда сама не лучше, — думает она, вытирая слезы на глазах. А ведь думать–то нужно было раньше — именно тогда, в больнице, когда через некоторое время после родов старушка–санитарка вручила ей младенца.
Да, именно в этот момент своей жизни наши современные молодые мамы, держа дитя на руках, должны серьезно задуматься над тем, как жить дальше, как вырастить этого ребенка, поставить его на ноги и сделать человеком, чтобы потом эта мать была уверенна, в том, что не зря дала своему ребенку жизнь, и чтобы в старости не пришлось ей искать свое дитя по колониям и тюрьмам.
Но, к сожалению, сейчас многие матери совсем не думают об этом, заглушая голос своей совести и не желая прислушиваться к словам матери–Церкви, которая призывает их беречь, своих детей, не бросать их на произвол судьбы, не оставлять их наедине с этим жестоким и коварным миром, и наоборот, взращивать и воспитывать, вести своего ребенка по жизненной дороге, какие бы огромные камни преткновения не стояли на пути и как бы трудно не было идти сквозь дождь и ветер.
Поэтому так много становится детей–сирот и беспризорников, которые организованными группами ходят по улицам городов, внушают страх мирным жителям и наносят немалый ущерб обществу. И так всю жизнь бродят эти дети в поисках счастья, но вместо добра и понимания слышат со всех сторон только укоры и ругань в свой адрес. И никто даже и не пытается их понять, войти в их положение, посочувствовать им или хота бы просто поговорить с ними ласково, по–доброму, без унижений и оскорблений, как это часто делал в свое время Митрополит Антоний Сурожский, и знаете, ничего с ним не случилось, его не то что не убили, а даже пальцем не тронули, просто нужно быть человеком и в них видеть «человека». А как же иначе? Ведь они такие же люди, как и мы, и может быть, ничуть не хуже: ведь– в них тоже есть образ Божий. Более того, Христос претерпел страдания на кресте те только за нас: добрых, культурных и порядочных и обеспеченных, но и за них тоже. И это не удивительно: Он ведь не праведников, но грешников пришел призвать к покаянию, желая, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины, а значит перед Богом все равны: и те, кто ездят на иномарках, и те, кто ходят с протянутой рукой и просят на кусок хлеба; те, кто живут в роскоши, и те, кто ночует в подвалах и на вокзалах. Если Господь тому или иному человеку не дал в этой земной, временной жизни богатства, житейских радостей и выгодного положения в обществе, то это совсем не означает, что этот человек чем–то хуже других и на него можно плевать со всех сторон, что часто мы делаем по отношению к детям–сиротам. Мы любим, когда нас называют добрыми .и порядочными людьми. Но почему–то при виде уличного ребенка в старенькой изорванной одежде, просящего на кусок хлеба, наша внимательность и изящные манеры поведения и умение культурно общаться с людьми в одно мгновение куда–то исчезают, вместо этого внутри появляется злость, что явно отражается на лице, а на устах слова: «Пошел вон». Это в лучшем случае. Но нередко приходится видеть, как прямо на улице бьют какого–то бездомного мальчишку только за то, что он подошел и тихим, несмелым, дрожащим от волнения голосом попросил поесть. Но мы в большинстве случаев вместо хлеба бросаем камень, который больно ударяет ребенка, и он отходит от нас с опущенной головой и со слезами на глазах и подходит к кому–нибудь другому, но там, как правило, получает тоже одни тумаки и оскорбления в свой адрес.
Так что же делать этим бедным детям в этом жестоком и коварном мире, в котором каждый думает только о себе? Подумаем над этим хорошенько.
Александр Андрущенко
студент II курса Духовного училища
ВВЕРХ
|