НАЗАД

ЭСХАТОЛОГИЯ

К хору многих голосов нынешнего пишущего люда я решил добавить и свой голос и поразмыслить над таким важным явлением в Церкви, как учение о конце этих видимых времен, что земля и все дела на ней не вечны, что придет такое время, когда часы Вселенной станут в неподвижности. С этим никто из мыслящих людей, я думаю, спорить не будет, видя, как все вокруг, повинуясь закону жесткой логики имеет свое начало и неумолимый конец. Таков нынешний мир, созданный и замысленный Творцом, и никто не в силах его изменить, даже генетики. Если бы земная наша жизнь имела законченную вечную форму творения, на земле жило бы определенное количество людей, животного и растительного мира и ничто не подвержено было бы изменению, исчезновению и паки рождению. Но диалектика бытия показывает нам, что мир сей не есть законченная фаза Божественного домостроительства; Бог замыслил для нас нечто лучшее, совершеннее, чем мы можем себе даже вообразить, и посему через всю историю человечества от самых примитивных цивилизаций до высокоразвитых проходит мысль об окончания царства насилия, вражды, несправедливости и установления Царства Божией Правды, которое вечно будет стоять и не разрушится. Об этом дружно свидетельствуют священные книги народов мира.

Эсхатология - учение о конечной судьбе мира и человека - исконно занимала человеческую мысль. Христианское учение о конце мира развилось из иудейского. Во времена греческого засилия в Иудее, где-то за 140 лет до Рождества Христова, когда греческий властитель Антиох Епифан задумал сделать на земле один народ и одну веру, и стал жестко искоренять иудейские традиции, вера отцов в Израиле была запрещена, храм превращен в капище Юпитера Олимпийского, и казалось, все кончено, у иудаизма нет будущего, все отеческое предуготовано неумолимому забвению. Но "дух дышет, где хочет" и "огнь убо орошаше, ярости же смеяшеся." Среди евреев начало распространяться нечто более живое, чем отобранный храм и упраздненный культ. По рукам читающих и слушающих стала распространяться дивная книга, которую можно назвать первым апокалипсисом - это Пророчества Даниила. По малым городам и селам, так, чтобы не увидело пылкое око гонителей чужих, да и своих тоже, люди собирались и слушали читающих. В потухших глазах появлялась жизнь, сердца начинали учащенно биться. Какие дивные слова: "Царство гонителя не устоит вечно, но разрушится... И окончательная и предопределенная погибель постигнет опустошителя"(Дан.9;27). Значит, не "сухи кости наши", не погибла надежда наша", но "в день оный возведу вас от гробов ваших, людие мои..." (Иез.4;37). В глазах появлялась искра жизни, книга будила дух, давала надежду. Именно в таких условиях возможна жизнь, когда есть Искра Божия откровения.

"Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой." Но история полна параллелей. Советский эксперимент по искоренению религии в Советском Союзе был во многом схож с тем древним Антиохом.

...Село Андрияшевка Роменского района Сумской области, семидесятые годы. Зимние вечера в селах долгие-предолгие. На Подгай (улица села) в хату к бабе Александре, моей далекой родственнице, хожеными протоптанными в снегу тропками собираются под сумерки бабушки да и женщины помоложе. Участвовал в этих сходках и я, 16-летним хлопцем. В хате приглушенно накрытая газетой, склеенной в конус, горит лампа и также лампада перед иконами. Мы поем популярный среди верующих того времени кант о Страшном Суде Христовом: "Христос с учениками из храма выходил..." "И явится Крест в небесах лучезарный, и будет, как солнце, сиять. Избранные чада восстанут из мертвых и радостно будут взирать." Лица оживали, глаза пылали, завязывался оживленный разговор. Церковь закрыта, книги и иконы разобраны по домам, коммунисты сельские детей крестят и некоторые тайно исповедуются и причащаются. Расходимся по домам поздним вечером в радостном, приподнятом настроении. "Духа не угасить и Слово Божие не вяжется" (Ап. Павел)...

Ценность книги пророка Даниила для христианства более, чем значительна. Кроме того, что она по своему духу является первым апокалипсисом, сам термин "Царство Божие" впервые читается у Даниила, хотя вера в него господствует во всех пророческих писаниях. И "Сын Человеческий" впервые звучит там же: "Видел я в ночных видениях: шел со облаками небесными подобный Сыну Человеческому. Он приблизился к Ветхому днями и был подведен к нему, и дана была ему Власть, и Слава, и Царство. И люди всех народов, племен и языков стали служителями Его. Владычество Его - владычество вечное, и Царство Его не разрушится никогда" Дан.7.13-17. Примечательно, что Господь наш Иисус Христос во время своей земной проповеди из многих мессианских титулов предпочитал себе смиренное Даниилово - Сын Человеческий.

Итак, христианское учение о конце мира, Суде и установлении Царства вечной справедливости было усвоено из Ветхозаветной Церкви. Евангелие Царства непосредственно примыкает к проповеди Иоанна Крестителя, в котором видели Илию, предтечу Дня Господня. "Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное", - так учил Иоанн, так учил Иисус и апостолы во время своей земной проповеди. И в той, и в другой проповеди Царство Божие - это осуществление воли Божией на земле, оно осознается как Суд и как спасение. Оно приблизилось, пришло, хотя и без видимой катастрофы, оно уже среди нас в лице Господа Иисуса Христа, Который есть Единородный Сын Божий. В Нем осуществляется Новый Завет - единение Божественного и человеческого.

Первое поколение христиан всецело проникнуто мыслию о близости Суда Божия: "Не успеете обойти городов Израиля, как придет Сын Человеческий"(Мф.10:23), "Не прейдет род сей (поколение), как все сие сбудется"(Мк.13;30), любимый ученик Иоанн, по одному из толкований, не умрет до пришествия Царства. Падение Иерусалима есть знамение скорого Пришествия (Мк.13;24; Лк.21;27). Во время осады и штурма Иерусалима иудеи ежеминутно ждали славного и чудесного явления Мессии. Так же и христиане первого века. Эти ожидания нарастают, являясь утешением в скорби и гонениях и вместе с тем выражением живой веры в непосредственную близость Христа.

С конца 1 века зарождаются недоумения, о которых свидетельствуют памятники письменности послеапостольского века, например, послание Климента. Первые христиане и апостолы "умерли, не дождавшись обетования",Иерусалим разрушен; языческий Рим продолжает царствовать, и это вызывает сомнения. Являются насмешники, спрашивающие, где же обетования о пришествии Христовом? С тех пор, как почили отцы, все остается по-прежнему, как было от начала творения. В ответ этим насмешкам второе послание Петра указывает, что как некогда прежний мир погиб от потопа, так нынешние небо и земля блюдутся огню, сохраняемые на день Суда и погибели нечестивых людей. И надобно знать, что "у Господа один день, как тысяча лет и тысяча лет, как один день"(2 Петр. 3;18). Отсрочка в исполнении обетования - не медлительность, а долготерпение (2 Петр. 3;15). Этот текст в связи с учением о хилиазме (тысячелетнем царстве Христовом на земле) вызвал многочисленные толкования, оказав заметное влияние на позднейшие, уже средневековые времена, вызвав ожидание кончины мира около 1000 года, а затем в 14 веке, так как "тысячелетнее царство" стали считать наступившим с эпохи Константина. Эсхатология - учение о конечности всего видимого и вечности невидимого, духовного, не придаток, не благочестивое дополнение к догматам Церкви Христовой, как силятся показать современные богословы, но центр, основной винт ее. Без этого Церковь будет не Церковью, а морально-этическим обществом, проповедующим голый, холодный моральный императив. Бог не замыслил Церковь такой. В замысле Божием Церковь есть победительница в истории над силами зла и тьмы. И так будет.

Первый век был веком расцвета эсхатологии. Последующие века жили ею, но не так уже интенсивно. После Миланского эдикта 313 года, провозгласившего свободу вероисповедания, христиане принялись созидать, обустраивать этот земной град Божий, Церковь Божию на земле. Но эта идея никогда не исходила из уст проповедников Царства Божия. Нельзя сказать, чтобы с течением времени в эсхатологии ничего не менялось. Отмирали некоторые предания, например, представление о тысячелетнем Царстве Божием на земле, которое играло значительную роль в иудейской апокалиптике и было заимствовано раннехристианской, о чем свидетельствуют фрагменты писаний Папия Иерапольского. Разделяли эти воззрения священномученик Ириней Лионский и св. Иустин Философ.

... Сроки страшные близятся.
Скоро станет тесно от свежих могил,
Ждите глада и труса, и мора,
И затменья небесных светил.

Только нашей земли не разделит
На потеху себе супостат,
Богородица белый расстелет
Над скорбями великими плат.

А.Ахматова

Из позднейших дополнений к теме "Окончание времен" и к Священному Писанию отметим представление о мытарствах, некогда игравшее важную роль у гностиков, но усвоенное и православным преданием. Эсхатология Западной Церкви за это время "обогатилась" учением о "чистилище". Средневековая догматика схоластически разработала все частные вопросы о последних временах как всего человечества, так и отдельно конкретного человека. В "Сумме богословия" Фомы Аквинского можно найти сведения о различных отделах загробного мира, о местопребывании праотцев, умерших до Крещения, о лоне Авраама, о судьбе души после смерти, об огне чистилища, о воскресении тел и т.д. Художественное выражение этих воззрений мы находим в "Божественной комедии" Данте, у английского поэта Джона Мильтона "Потерянный и возвращенный рай", у нас на Востоке в апокрифической литературе о рае и аде, различных "хождениях по мукам", которая тянется в течение многих веков, и начала которой следует искать в древних апокрифических апокалипсисах.

Очень важные сведения о конечном мы черпаем в "Corpus Areopagiticum". С именем Дионисия Ареопагита сохранились следующие сочинения: "Об именах Божиих", "О таинственном богословии" и "О небесной иерархии". Последнее особенно проливает свет на то, как смотрели на конечные судьбы мира и какими видели их мистики восточного средневековья.

У нас на Руси, сильнее других народов, было поднято знамя веры Христовой. Сонмы преподобных, мучеников, благоверных князей достойнейшее тому подтверждение. Но вместе с прекрасными плодами духовно-спасительного сеяния, на почве фанатизма произрастало и форсированно нетерпеливое ускорение событий, начало и конец которым властен полагать лишь Творец, владеющий последней тайной бытия.

Старообрядческий раскол XVII - XVIII веков показал, насколько хрупка и немощна человеческая душа. Каким немыслимым болезням духа она подвержена. Богословы, философы, историки до сих пор ищут лекарство, способное излечить духовные "язвы, раны, пятна, неочищенные, необязанные и несмягченные елеем" (пророк Исаия), периодически появляющиеся на духовном теле народов. Но судя по истории, как прошедшей, так и нынешней, конец этому не предвидится.

Вспышка старообрядческого раскола началась с неприятия и противления реформе патриарха Никона, с воззваний протопопа Аввакума и иже с ним держаться старой веры, древнего благочестия и служить по неисправленным старым книгам. На них царь Алексей Михайлович и патриарх Никон возложили прещения, переросшие в самые что ни есть жесточайшие гонения. Кое-где вспыхивали местам бунты, которые жестоко подавлялись правительственными войсками. Но в основном старообрядцы избрали метод пассивного противления нововведениям царя и патриарха, если это противление можно назвать таковым. Объявив Алексея Михайловича и патриарха Никона "антихристами", старообрядцы, направив свое упорство на бегство от реальности, уходили в себя, и этот тихий уход в себя породил тяжелейший по своим последствиям массовый психоз: "антихрист уже здесь, в этом мире, следовательно, надобно бежать из этого страшного мира в мир иной" посредством самосожжения: "Испечемся яко хлеб на Святую Троицу, возлетим яко искры на небо, что Илия пророк на колеснице огненной. Кто сожжется, тот и спасется, и младенцы сгорят да не согрешат. До пещи той огненной страх, а как в нее вошел - все и забыл".

Такими воззваниями фанатичные проповедники старой веры подталкивали обманутых людей к безумию суицида. Людей, не ведущих света Священного Писания, где Господь наш Иисус Христос сказал: "Дня и часа того никто не знает: ни Сын, ни ангелы, но только Отец Небесный" (Мф.24:36).

В XX веке известно немало случаев массового суицида на почве лжепророчества о кончине мира: в 1978 году погибло 914 последователей Джими Джонса в Джонстауне, Мексика; 420 человек в Уганде, Африка, в 1998 году; в Швейцарии, в Альпах - 16 человек. О них писала пресса, обугленные трупы показывали по телевидению, но насколько же это незначительно в сравнении с тем, что происходило в России в XVII - XVIII веках. Скупые свидетельства энциклопедии Брокгауза и Эфрона передают о поистине всероссийском масштабе "колесниц, огненных". Вот только одно из них: Дометиан, священник, расколоучитель в Тюмени, знаменитость в истории самосожжений. Проповедью о наступающем втором пришествии Христовом собрал около себя 1700 человек простого народа, вместе с которым сжегся. Его, по-видимому, следует признать автором сочинения "Поучение сибирских страдальцев об антихристе", содержащего в себе фанатичную проповедь о уже наступившем царствовании антихриста в лице царской и патриаршей власти.

Многие из нас думают, услыхав об очередном выплеске горя и страдания, как случилось это. Почему человеку не хочется жить законопослушно, мирно, спокойно "во всяком благочестии и чистоте"? В том-то и дело что природа человечества, вопреки мнению, что будто она мирная, но терпящая от внешних врагов, в действительности глубоко конфликтна и разрушительна внутри. На определенных периодах бытия, исторических разломах человеку легче сжечься, утонуть, замерзнуть за жажду сомнительного подвига, чем покориться мирному сосуществованию и здравому смыслу. Зверь не внешний, которого предрекают и боятся "провидцы" всех мастей как прошлого, так и современного, "зверь" есть внутренний, сидящий внутри души и постоянно побуждающий разрушать, а не созидать.

Будучи послушником в Почаевской Лавре, я наблюдал такую сцену: странница с неспокойным взглядом, что-то бормочущая себе, исподлобья смотрящая на всех, часто оглядывающаяся вокруг, резкими движениями всех вокруг крестит, видимо, не желая подпустить к себе беса. Отец Палладий идет мимо и говорит: "Что ты оглядываешься? Что ты крестишь? Крести лучше саму себя. Проглядела, бес сидит уже давно в тебе, а не в окружающих!"

Этот случай наглядно иллюстрирует ту мысль, что природа глубинного зла кроется в самом человеке. Сатана действительно искушает нас злом, но Творец не дал ему совершенной власти над нами, власти, большей искушения. Предлагаемое им зло выбираем мы сами и принимаем тоже сами. Так что не надо всю вину перекладывать на искусителя диавола, вина есть и на "принимающем" - человеке. Вина обоюдна. Вал современной околоцерковной литературы, пугающей "зверем", страдает отсутствием истинной духовной проницательности. Это надобно помнить, дабы в раскатах грома исторических событий не свалиться в истеричный эсхатологизм. Святитель Афанасий Великий в письме к Драконтию говорил: "Знай, что мы должны служить не времени, а Богу". Очень верно сказано. Очень.

Особенно подлил масла в эсхатологический огонь наш парадоксальный XX век с установившимся в Восточной Европе коммунистическим режимо0м, с его агрессивно-вульгарным атеизмом, не терпящим никаких духовных проявлений, чуждых его природе. Здесь для верующего мыслящего человека предстали во всей своей остроте небывалые духовные испытания, не только гонения, лагеря и расстрелы. "Свобода, равенство и братство" - основополагающие принципы христианства по "Деяниям апостольским", в XX веке были провозглашены с новой силой не теми, от кого это ожидалось, не людьми Церкви, но безбожниками. Чтобы увидеть, чем обернулись эти лозунги, потребовалось время и кровь мучеников, а сначала подавляющие массы людей приняли эти христианские по существу лозунги и пошли за большевиками. Для верующих было мучительно слышать: "Справедливость, коммунизм - Царство Божие, но без Бога". Это уже потом, лет через 15-20 в лагерно-грозовых 30-50-х люди поняли и осознали, что "благими пожеланиями дорога в ад вымощена" и что "конец неуместной свободы - жестокое рабство", но пока нужно было сквозь сумрак лет мученически духовно расти, чтобы осознать эту невозможность, ошибочность самой коммунистической идеи - Царства Божия, но без Бога.

Все эти, как я уже писал, брожения, терзания, тяжелые осмысления происходящего, подкрепляемые воочию массовым закрытием храмов, монастырей, их разрушением, массовыми расстрелами тех людей, с которыми большевикам было не по пути в "светлое будущее", породили в среде верующих, да и не только верующих, но и неверующих, тяжелую духовную депрессию. Непревзойденный певец коммунизма Владимир Маяковский написал: "...И жизнь хороша, и жить хорошо...", но сам взял и застрелился. Ему последовало много коммунистов, стоявших у истоков революции. Верующие же, находясь в лагерях, ссылках и тюрьмах, тяжело и мучительно осмысливали происходящее. И это осмысление породило много эсхатологических догадок и прозрений, от примитивно-народных, до гениальных богословски возвышенных.

Христос в Евангелии сказал: «Князь мира сего — диавол». Чуткий барометр верующего народного духа реагирует на малейшие подвижки Зверя. Если закрываются церкви, сжигаются книги и иконы, монахи, священники и стойкие в вере миряне отправляются в лагеря, значит, сатана выпущен из апокалиптической бездны, значит, он орудует в мире. Все его изобретения направлены единственно на отвращение человека от Бога, какими бы благими они не объявлялись или казались. Весь научно–технический прогресс уводит людей от природной естественной жизни, созданной таковой вначале Творцом, и заключает их в искусственные, неестественные окружения, вещи и схемы. Истина проста: ближе к природе — ближе к Богу, удаление от природы удаляет и от Творца. Посему верующие противятся новшествам, какими бы благими они не казались. Здесь основа религиозного подвига: противостать Зверю, уйти в пустыню реальную или духовную.

Когда началась массовая электрификация страны Советов и появилась электролампочка, Советы назвали изобретение Эдисона «лампочкой Ильича». Такое наименование давало верующим повод отказываться от электричества, сопротивляться его проведению в свои дома. В этом есть труднообъяснимое современными богословами, и уж тем более непонятное современному человеку, напряжение духовной жизни — внутреннее, глубинное противление верующего духа диаволу. «Безстудней ярости же и огню Божественное желание сопротивляшеся, огнь убо орошаше, ярости же смеяшеся...»(7–й ирмос канона Успения Божией Матери).

...Пасем с бабушкой Павла Березняка, моего одноклассника, коров. Погожий летний день. Череда малоподвижна, пасется. Неторопливая пастушеская беседа переходит от одной темы к другой. О чем только не переговорят люди, у которых много времени: что в молодости спорт, – то в старости дрова, керосин и нитки. Я слушаю беседу старших, мне интересно. Мне почему–то в детстве было все интересно, о чем говорили старшие. Зашел разговор о Ленине. Вдруг бабушка моего одноклассника подсаживается ко мне и, зная, что я хожу в церковь, говорит заговорщицки: «Я тебе хочу открыть, кто такой Ленин.» Берет спички и на простеленном мешке из спичек выкладывает: ЛЕНИН. Затем из тех же спичек выкладывает: 666 и вполголоса цитирует слова из Апокалипсиса: «Здесь мудрость: кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его 666»(Откр.13;18.) Мне интересно, я чувствую, что нахожусь как бы на пороге «последней тайны», слушаю заворожено. Думаю: «Как просто, как ясно. Сколько раз читал в Откровении Иоанновом об этом числе и не понимал. А вот теперь знаю, кто скрывается за этим числом!» В тот день это для меня было большим открытием. Позже я узнал, что таким же образом под это число подходили Нерон, Юлиан Отступник, у нас на Руси — Петр I, Наполеон. Словом, все те, кто, по мнению людей даже маловерующих, несли в себе дух антихристов.

Странники в монастырях, да и собирающиеся по домам верующие, часто тайно, под покровом ночи распевали в те годы кант, отражавший настроение тех дней. Назывался он «Стих 20 века».

Жизнь унылая настала,
Лучше б, братья, умереть.
Что вокруг нас происходит?
Тяжело на все смотреть.

Храмы Божии закрыты,
Их лишили красоты.
В храмах, окна перебиты,
С глав посброшены кресты.

Службы Божии забыты,
Лик священства заключен,
Детский мир среди Востока
Богохульству научен...

...Будем, братия, молиться
Мы Небесному Отцу.
Может быть, сей мир стремится
Жить к последнему концу.

В громе бушующих антирелигиозных вихрей верующие, в силу своей духовной зрелости, стремились осмыслить происходящее, приоткрыть завесу тайны Промысла Божия о мире. Появились образцы церковно–народной письменности. Это прекрасные духовные прозрения простых людей, соприкоснувшихся с Огнем Божественного Откровения. В них отражен часто форсированный, волевой поиск Лица Божия и Света Божия. В простых ученических тетрадках в 12 или 48 листов — рука не одного, а целого собора верующих людей, желающих поделиться с другими чудесами и радостями веры. Буква за буквой, строка за строкой, часто красивым полупечатным шрифтом, люди переписывали эти бесценные свидетельства и передавали в другие города, селения. Там уже находились свои добровольцы пера, которые копируя эти свидетельства, рассылали их все дальше и дальше.

Духовная печать была запрещена, пишущих машинок было мало, да и те требовалось регистрировать в органах, ксероксов вообще и в помине не было, они, появились только в 70–х. Но была огромная жажда слышания слов Господних. И если эта жажда была, писания никакими запретами не возможно было остановить.

Можно с уверенностью сказать, что коммунизм не убил эту литературу, но своими запретами стимулировал ее рост и тематику.

В кругах верующих 70–80–х годов по рукам ходила прекрасная рукописная полемическая повесть «Как в селе Покровском хоронили атеизм» (вариант — «Яко с нами Бог»). Пасечник Демьян Лукич Кислый спорит о лектором–атеистом Матюхиным, приехавшим в его село и читающим лекцию о научном атеизме крестьянам, собравшимся в сельском клубе. На простых и доступных примерах: пчелах, птицах, растениях пасечник доказал несостоятельность атеистической теории самобытности природы и мира. «Если есть законы во Вселенной, есть и законодатель — Бог». Таков мотив повести.

Можно с уверенностью сказать, что это была лучшая духовная повесть тех лет. Религиозная литература была бы намного бедней, если бы в хоре ее голосов не звучал голос простого пасечника с его ключевым вопросом безбожнику: «Скажи–ка, любезный, откуда появилось все это?» Нужно также сказать, что рассказ «Как в селе Покровском хоронили атеизм» является плодом коллективного творчества верующего религиозного духа. Возможно, какой–то один неизвестный автор (мы имеем псевдоним Лавров) и положил ей начало. Но поскольку полемика с атеизмом так же, как и жизнь, продолжалась, повесть обрастала все новыми и новыми подробностями и дополнениями. Корнями же своими она, я думаю, восходит к тем, уже далеким, 20–ым, когда устраивались подобные диспуты между верующими и неверующими. (Вершинами этого айсберга был диспут Введенского и Луначарского).

«В городе Куйбышеве вся земля да поклонится Тебе, Господи...». Так начиналась другая широко известная повесть о Зоином стоянии с иконой святителя Николая. Этот чудесный случай произошел в 60–х годах, как раз в разгар хрущевских гонений на Церковь.

Молодежь собралась на вечеринку. Когда начались танцы, девушка Зоя взяла икону святителя Николая и пошла с ней танцевать. Наказание Божие и святого угодника тут же постигло кощунницу: у нее мгновенно деревенеют и отнимаются руки и ноги, тело каменеет, приобретая бело — мраморный оттенок, милиция и врачи не могут сдвинуть ее с места, оторвать от пола. В таком оцепенении она простояла с Филиппова поста до Пасхи, 128 дней. Зоя приходит в себя, приносит покаяние в содеянном, причащается и, уже с миром: уходит с земли живых.

Случай этот приобрел широкий резонанс в стране. О нем писала атеистическая пресса областных и районных масштабов, стремясь завуалировать как можно неяснее это событие. Отдал дань случившемуся в Куйбышеве и такой одиозный материалистический журнал тех лет, как «Наука и религия».

Следующим повествованием, охлаждавшим антирелигиозный угар тех лет, является «Сказание об Устюжаниной Клавдии Барнаульской». Это событие, произошедшее в городе Барнауле, подходит вплотную к центральной теме этой статьи «Об эсхатологии».

Конец света этих видимых времен совершается не где–то когда–то в отдаленном будущем, но уже сейчас, сию минуту, для отдельного конкретного человека, и он предстает со своими добрыми и злыми деяньями перед лицом Бога, грозного и неподкупного Судии.

Клавдия, общественная деятельница, активистка, неверующая в Бога и борющаяся с религиозными предрассудками, как часто случается в жизни, тяжело заболевает. Ее госпитализируют, делают операцию, во время которой она умирает. Казалось бы, все окончено. Но нет. Бог Творец, вначале создавший веки, полон энергий, таинств и замысла о жизни, источником которой Он и является, для того, чтобы жила религия, вера, главный инструмент Его Откровения миру, идет иногда на нарушение законов обычной физики, законов естества. Помните; «побеждаются естества уставы...», 9 ирмос канона Успения. Клавдия оказалась в морге. Когда санитары вносили в морг очередного мертвого, они заметили у Клавдии признаки жизни: чуть заметные движения рук и ног. Ее стали отогревать лампами, и через некоторое время она вернулась к жизни. Удивлению врачей не было предела. Они услышали о доселе неслыханном. Клавдия рассказывала о своих посмертных похождениях. Она рассказывала, что видела новое небо и новую землю, места посмертного пребывания праведных и грешных, какое тем и другим бывает воздаяние.

Я в свое время (годы моего прихода к вере) отдал дань переписыванию этих замечательных свидетельств веры. У меня до сих пор есть эти тетради, в которые переписывалось все на одном дыхании и с жаром духа. Иногда в дни тягостных раздумий о судьбах веры и Церкви я достаю их, перелистываю. Пожелтевшие страницы, уже рассохшиеся и рассыпающиеся, но по–прежнему несущие тот отблеск, тот духовный заряд, согревающий холодеющий дух, — и на душе становится теплее, радостнее. В них — сладость веры. Переживший ее, испытавший ее — блажен.

«Так говорит Господь: не слушайте пророков, пророчествующих вам: они обманывают вас, рассказывают мечты сердца своего... Ибо кто стоял в совете Господа и видел и слышал слово Его? Кто внимал слову Его и услышал? Я не посылал пророков сих, а они сами побежали. Я не говорил им, а они пророчествовали. Если бы они стояли в Моем совете, то объявили бы народу Моему слова Мои и отводили бы их от злого пути их и от злых дел их».(Иерем.23,16–22).

Среди благодатных плодов духовно–спасительного сеяния следует упомянуть о литературе, носящей отпечаток нездорового религиозного мистицизма. Это апокрифические, подметные «Святые письма» — листовки, разные предания, легенды, не имеющие ничего общего с Божественным Откровением, и часто даже противоречащих ему. Почти через все из них красной нитью проходит ложный эсхатологизм — предсказание скорого конца света, сообщения о уже якобы пришедшем в мир антихристе, указание конкретных сроков появления печатей и т.д.

Есть люди в этом мире (здесь коснемся психологии), которым кажется, что развитие мира движется сплошь и рядом в катастрофическом темпе. Они сгорают от нетерпеливого ожидания конца. Им интересно наблюдать, как человечество могло бы реагировать на вселенскую катастрофу, в то же время они сами панически боятся ее. На каком–то определенном этапе своего духовного развития (хотя какое уж тут развитие, скорее омертвление, чем жизнь) им начинает казаться, что мир находится во власти вражеских сил, их заговоров, причем эти силы по своему могуществу таковы, что могут смело соперничать с Силой Божией. Бог для таковых людей кажется где–то далеко–далеко и вряд ли вмешивается в человеческую драму. И вот они одни предоставлены самим себе во вселенской схватке с антихристовыми силами. Жизнь мира в таковом рассмотрении настолько ужасна, что психологически возникает желание как можно скорейшего ее завершения и конца.

В маниакальном круговороте, кипении эсхатологических страстей по скорейшему приближению конца света уместно все: и бумажные стаканчики с ядовитой жидкостью, которую, желая приблизить конец, принимали обитатели Джонстауна, и огонь Уганды, сжегший 420 человек, и газ в Токийском метро, которым параноидальная секта Аум Синрике потчевала японцев, не ожидавших такого близкого конца света и не смогших понять, что случилось с умами предводителя этой секты Секо Асахары и его фанатичных последователей. У нас «эсхатологическая» история на Софийской площади с так называемым «Великим Белым братством» — это детская песочница, по сравнению с Джонстауном, Угандой и Токио. Возникает вопрос: с чего все это начинается? Я отвечу без обиняков: «С литературы».

Это было где–то в середине 70–х. Я учился в 6–ом или 7–ом классе средней школы. И вот однажды мама обнаруживает в почтовом ящике странное письмо без обратного адреса. Вскрыв конверт, начинает читать вслух, в присутствии всех домашних. «Святе письмо. Дванадцятирічний хлопчик був на березі моря. Він піднімає очі — і бачить — на хмарах стоїть чоловік. Ось він спускається, сходить на берег, йде до нього і говорить: «Послухай ці слова, що я тобі зараз скажу: передай ближнім і дальнім те, що почуєш з вуст моїх. Передай: скоро буде кінець світу і Страшний Суд. Люди, моліться Богу і готуйтесь. Я не простий чоловік, що сказав тобі ці слова. Я — Господь. Хто прочитає цей лист, перепише його 9 разів і розішле, той матиме велику нагороду від Бога і в цьому році в нього буде велике несподіване щастя. Хто ж прочитає і порве, і не перепише 9 разів, того в цьому році спіткає велика біда або хвороба. Люди, будьте пильні в цьому. Амінь.»

По окончании последних слов «святого» письма в доме на мгновение воцарилась тишина, только слышно было, как трещат дрова в печке. Но вскоре разговор, прервавшийся на мгновение, разгорелся и затрещал с новой силой. Я, наблюдавший с теплой лежанки за взрослыми, учуял, что чтение загадочного письма произвело на них, простых сельских людей, немалое впечатление. Здесь пришлись к слову и «шедшие» недавно на Советский Союз китайцы, о чем в народе было говорено где–то: «А як піде китаєць, буде світові кінець», и ядерная угроза, исходящая от американцев (благодаря советской пропаганде), с их страшной в те годы нейтронной бомбой, способной якобы сорвать Землю с ее оси и орбиты (так думали селяне). Словом, говорилось под впечатлением письма многое и страшное, что может ожидать в будущем мир. Разговор затянулся до позднего вечера. Малорелигиозные крестьяне стали вдруг сильно религиозными, вспомнили и Библию, в которой сокрыта тайна конца времен, но почитать саму Библию родственники мои и соседи не имели возможности, потому что в селе она редко у кого имелась, так же как и дать правильное видение этой теме было некому — священника в селе не было. В распаленных воображением головах крестьян, не знающих света Священного Писания, из архаичного океана подсознательно и бессознательно выплывали страшные драконические чудовища и образы: то разрушающиеся и исчезающие царства мира сего, то идущие на людей страшные, доселе неведомые, неизлечимые болезни и моры.

Взрослые так заговорились, что забыли включить свет, а между тем в хате стало совершенно темно. Мне, обладавшему необычайно впечатлительной натурой школьнику, казалось, что земля вследствие мировых потрясений, о которых столько говорилось здесь, уже давно сошла с орбиты, уже она далеко от Солнца мчится в неведомой темноте. Стало жутко. Через некоторое время мне пришлось быть в Лохвицкой церкви и беседовать со священником. О. Иоанн на мой вопрос о письме сказал, что подобные письма не имеют никаких последствий для мира, не связаны с его концом, им не следует придавать значения, а уж тем более переписывать. Самое лучшее, что можно сделать с подобными письмами — это порвать и сжечь.

Позже мне приходилось читать много малосерьезной литературы, стремящейся открыть, предсказать скорый конец света. Это и «Письмо Кукши», и «Откровение старцу Калиннику о 92–ом годе», и «Великая Дивеевская тайна» и многие-многие другие «творения» по большей части неизвестных авторов. Пророчества, содержащиеся в них, с указанием конкретных сроков, годов и дней, естественно не сбылись, да и не могли сбыться, потому что не от Бога — «Я не посылал пророков сих, а они сами побежали». (Иерем.23.27). Посему лучше не пророчествовать, но просто жить в процессе истории и полностью доверять все Евангелию, где Господь ясно сказал: «Дня и часа того никто не знает; ни Сын, ни Ангелы, но только Отец Мой, Который, на небесах» (Мф.24:36).

Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу
И долго так по вечерам бродить,
Чтоб утолить ненужную тревогу.

     (А. Ахматова.)

Да, такой образ жизни в полнейшем послушании ума и мыслей Евангелию и Церкви мало интересен, но его главное достоинство в том, что он спасителен.

Да, несомненно, жить в мире разных сомнительных, видений, «скитаний», откровений психологически очень интересно, здесь кажется, что духовная жизнь бьет ключом, драма истории разворачивается прямо на глазах. Но такая жизнь все же утопична, мифологична, а утопия зачастую суицидна, самоубийственна. Посему мы из многих исторических примеров знаем: многие предводители сект и расколов, когда их пророчества о конце света не сбывались, кончали жизнь самоубийством. Но мало того, что сами, еще и последователей своих заставляли убивать себя, дабы хоть таким искусственным образом приблизить конец времен. Это не тот путь, который указал Господь, но путь действительно антихриста, сатаны.

Священное Писание, Церковь и Святые Отцы предлагают нам для спасения души модель взрослой религиозности, которая верна, спасительна и главное — созидательна, как в плане жизни будущей, так и настоящей.

В истории христианской Церкви был один смелый человек, сказавший такие слова: «Если мне скажут, что завтра конец света, то еще сегодня я посажу дерево!» Аминь.

Игумен Аввакум
Успенский храм г. Крюкова

ВВЕРХ