НАЗАД
О трудности высоких самоименований
"Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа."
Лк. 9. 55
Слово «христианин» не удержало своей первохристианской белоснежности. Однако если сказать (с уважением и многозначительностью) о каком–либо человеке: «он христианин», это будет хорошей характеристикой и может прозвучать высоко даже для слуха неверующих.
С именованием «православный» дело обстоит не так хорошо. Призванные обозначать подлинное христианство среди появившихся подделок и извращений апостольской веры, понятия «православие» и «православность» — истинное прославление Бога — посерели в истории... Всякое именование вообще может быть сведено к отвлеченности и номинальности, но высокое особенно не выдерживает двусмысленности.
Имя «христианин» поблекло, потому что в мире было и остается немало номинальных христиан (и православных, и католиков, и протестантов), ничем, в сущности, не отличающихся по своей психологии и по делам от людей, всецело погруженных в чувственность и суетные дела «мира сего». Но понятие «православный» особенно пострадало в истории. Имя «христианин» несет в себе свое содержание и цель: Господь Иисус Христос. Христово имя светит даже среди не соответственного ему «христианства». Слово же «православный» заключает в себе, кроме исповедания истинной веры, еще и понятие какой–то человеческой исключительности, выделенности человека в самом христианстве, как бы возвышения его правды и его веры над правдой и верой других людей.
Беда в том, что исключительность и чистоту самого православия многие в истории переносили и переносят на себя, возвышая тем себя и — обольщая. Высокая самоквалификация опасна, особенно в религии. Об этом ясно предупреждает слово Божие: «...Когда зван будешь, придя, садись на последнее место, чтобы звавший тебя, подойдя, сказал: «друг! пересядь выше»; тогда будет тебе честь пред сидящими с тобою...» (Лк. 14, 10). Мы видим, что Спаситель внушает человеку скромность вообще, а в религиозной области особенно, так как религиозная гордость наиболее близка к фарисейству. И желание молиться Богу только с первого места есть, конечно, очень вредное и предосудительное для души желание.
Православие, то есть горячность и чистота веры Христовой, началось среди мученичества. Оно было знаменем страдальчески–огненного пути к Богу, высоко несло в веках эту царственную печать и было в истории самим удостоверением о мученичестве... Но что мы видим теперь? Вследствие долгого союза, почти слияния психологии церковной и государственной в «православных» странах «православие» стало обращаться в законничество, в некую легализованную привилегированность некоторых на земле и перед Небом. Люди присваивали себе эту привилегированность близости к Богу через свое рождение и крещение. И «православными» в истории стали себя именовать люди не только мало верующие, но и совсем неверующие — или не знающие, во что они верят, не знающие духа веры, разума Церкви... На Балканах и в России можно было встретить, например, «православного», не верящего в загробную жизнь или верящего «в перевоплощение» и так далее... Произошла подмена содержания в самом термине «православный» и потускнело целостное, жизненное его содержание.
И лишь смиренное осознание православными людьми своей слабости, греховности и великой ответственности перед Богом может вернуть истине Православия ей подобающее сияние. Необходим православию дух смиренности и покаянности! Только он является печатью Православия, духовным о нем удостоверением. Дух Православия стыдится тщеславного подчеркивания своей православности. Праведные не выносят разглашения своей праведности, православные — рекламы своей православности. Свое именование «православный» православные несут, радуясь об истине Господней и стыдясь за себя. И этот дух не мешает, а помогает быть смелым в исповедании веры.
Отдалившиеся же от духа Православия воспринимают свою «православность» именно так, как понимал свое сыновство Старший Брат в евангельской Притче о Блудном Сыне. Чувствуя свое «старшинство», они зазирают сперва нехристиан, потом «не таких, как они», христиан и, наконец, кончают осуждением всех православных, которые не принадлежат к их малой группировке... Разве мы не видим именно этого и в наши дни? По мере зазирания других людей мнимо–православные считают себя все более чистыми, более избранными и «исповедническими» в Православии. Так рождается отвратительное новозаветное фарисейство, утешение людей не Божьей, а своей святыней.
Это состояние бывает не только у «православных», но и у католиков, и у так называемых евангельских христиан, которые так наивно подчеркивают свою будто бы особую «евангельскую» чистоту перед другими христианами и проповедуют чувство своей будто бы особой, по сравнению с другими, «спасенности», судя слишком легко (и, главное, преждевременно!) о том, кто из живущих в мире «спасен», а кто «не спасен».
Верующему в Истину Христову естественно переживать драгоценность этой Истины. Кто искренно верует во Христа, тот не может не видеть всей благодатности и великости данного ему — и всем людям — спасения во Христе, в Его вечности. И нет вообще религиозной веры без чувства ее святости и драгоценности. Не может быть обращения к истине без осознания величия этой истины.
Но нельзя забывать, что именно Христова истина является прежде всего в пути и блаженстве духовного нищания. Это ее первый признак в человечестве.
Веяние духа явлено в словах и делах апостолов, пророков, пастырей, мучеников и праведников Церкви. И все верующие призваны жить в веянии этой Благодати истины, храня правоверие, не только радуясь ему, но и нищая в нем. Нельзя рационализировать правоверия, как нельзя его «национализировать». И совсем уже нельзя делать его своей привилегией.
Вера в Бога во многом выражается в мире, но духовное умаление человеком себя, чтобы возвеличивался Господь, — это первый признак живой веры в Живого Бога.
Кто поймет свою верность правой вере не как свою истинность, а как Божью милость и правду, тот сядет у самого дальнего конца Христовой истины и будет более скор на замечание немощей в себе и в своей церковной ограде, нежели в оградах других. Только в таком приятии ответственности пред лицом Божьего дара открывается красота Православия.
В НАЧАЛО СТРАНИЦЫ
|